Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем его разум смог разбудить мышцы тела и снова двинуть машину. Он ехал медленно, совершенно забыв, куда изначально направлялся этим утром. Он развернул машину и поехал домой, в надежде, что крепкий горячий кофе сможет хоть немного прочистить казавшуюся легкой голову. Вся поездка была словно в тумане, он не помнил, как доехал до места назначения, как вышел из автомобиля и открыл дверь дома, как заварил чашку черного ароматного напитка и взял ее двумя дрожащими руками, чтобы ничего не разлить. Дэн пришел в себя только когда сел перед компьютером и зашел в Интернет. Там было его спасение.

По крайней мере, он так думал.

Когда оставалось еще полчашки кофе, Дэн немного успокоился. Руки перестали трястись, как при приступе панической атаки, он снова мог моргать. Тогда он решил проверить свою электронную почту. Он не был удивлен, увидев письмо с работы с предупреждением о прогуле. С этим он разберется позже, скажет, что ему было плохо. Не лучшее оправдание, но сойдет. Что удивило Дэна, так это другое письмо, с неизвестного ему адреса. В строке «Тема» были написаны два слова.

«я знаю».

Дрожь вернулась, хоть и не такая сильная. Сделав хороший глоток кофе, он щелкнул на письмо и начал читать. В своем подсознании он уже знал, о чем оно. Но он должен был убедиться.

«дэниел максвелл я знаю что ты видел я тоже их вижу приходи сегодня вечером в кафе на 45-12 поговорим это важно».

Теперь его разум полностью смирился с идеей, что то видение было реальностью. К своему удивлению, Дэн не впал в очередной приступ паники. Возможно, он все понял еще в тот момент, и теперь просто признался в этом. Теперь перед ним стоял другой вопрос, а именно — идти или нет? Он не знал, кто — или что — ждет его в том кафе. Он прекрасно знал закусочную, упомянутую в письме. Нередко он заходил туда с коллегами после очередного рабочего дня. Немного подумав, Дэн решил ответить на приглашение.

Ожидание вечера было долгим и мучительным. Дэн поиграл в видеоигры, попытался вздремнуть, хоть и безуспешно, прибрался в доме. Все это время он не мог прогнать из головы мысли о предстоящей встрече. Когда настало время выдвигаться, он перерыл шкаф с обувью и достал старую тускло-зеленую коробку из-под туфель, которые ушли в неизвестном направлении несколько лет назад. В коробке, завернутый в мятую газету, лежал револьвер. Под ним была пачка пуль. Дэн зарядил оружие и взял еще несколько патронов, на всякий случай. Спрятав инструмент во внутренний карман куртки, он сел в машину и поехал в сторону кафе.

Пистолет был на удивление тяжелый. Дэну он достался еще от отца, но сам он никогда им не пользовался. Черт, он даже не доставал его из коробки до сегодняшнего дня. В его голове были две мысли. Первая была надеждой на то, что все пройдет хорошо, что встреча сможет пролить немного света на произошедшее утром. Вторая тоже была надеждой.

Надеждой на то, что пистолет все еще рабочий.

Улицы были пустыми. Городок небольшой, и по ночам редко можно было кого-то увидеть. Дэн был рад — ему нужно было одиночество. Целого дня, очевидно, было мало. Сердце отбойным молотком колотилось в груди, больно ударяясь о тесную клетку ребер. Он пожалел, что в машине не было успокоительного.

Закусочная работала круглосуточно, хотя Дэн никогда не мог понять, почему. Кому бы пришло в голову идти сюда посреди ночи? Теперь ответ пришел сам собой. В кафе, за столиком в углу, сидела группа людей с серьезными лицами. Дэн невольно сглотнул и направился к ним. Что-то подсказывало ему, что один из них и отправил ему письмо.

— Извините, — произнес он слабым голосом.

Они обернулись и оглядели его с ног до головы. Наконец, один из них — мужчина с аккуратно подстриженной бородкой — поднялся и вышел вперед, протянув руку. Дэн узнал в нем своего коллегу.

— Мартин? — спросил он.

Тот кивнул.

— Дэниел, присаживайся. Закажи себе чего-нибудь. Нам многое нужно тебе рассказать.

Дэн последовал предложению и заказал кофе. Очень крепкий. У них были истории, а ему нужны были силы.

— Начнем по порядку, — сказал Мартин, когда пропахшая сигаретным дымом официантка принесла напиток Дэна. — Сегодня утром, когда я шел на работу, — я живу недалеко и хожу пешком — я увидел тебя, бледного, как смерть, в машине. Я огляделся и сразу понял, что не так. Ты видел одного из них.

Воспоминания вспыхнули в голове Дэна.

— Позволь объяснить, кто они такие, — продолжал Мартин. — Эти штуки — не из нашего мира. Мы называем их темными людьми. Они из места, совсем не похожего на нашу Землю. Насколько нам известно, впервые они появились еще в эпоху древних римлян, и с тех пор видящие — так мы называем себя — боролись с ними. Темные люди планируют вторжение, понимаешь? Они убивают людей, одевают их шкуры — не буквально — и ведут их жизни, пока лидер не отдаст приказ о нападении. Такое случалось не раз. Войны, серийные убийцы, поджоги — все это их вина. Наша обязанность — остановить их, пока не поздно.

Дэну казалось, он попал в какой-то второсортный фильм.

— Тебе должно быть интересно, почему ты их видишь. Я не знаю. Никто точно не знает, как это получается. Что мы смогли выяснить, так это то, что сила видящего заложена в нас с рождения, но ее нужно активировать. С тобой, в последние дни, происходило что-то необычное? Что-то, что полностью изменило твою жизнь? Мы заметили, что такие случаи, когда твой мир меняется, способны активировать твои силы. Не всегда, но чаще всего. Так что?

Дэн задумался. Что такого произошло в последнее время? Сперва, он не мог ничего такого вспомнить, но потом событие само всплыло из его памяти.

— Антидепрессанты, — ответил он. — Я принимал таблетки несколько лет, с тех пор, как умерла моя мать. На прошлой неделе я заставил себя отказаться от них. С тех пор я стал гораздо бодрее и начал думать быстрее. Думаешь?...

— Сомнений нет, — встряла в разговор женщина в очках, сидевшая напротив Дэна. — Отказ от таблеток сильно на тебя повлиял. Поздравляю, Дэниел. Теперь ты — один из видящих.

— Это Анна, — представил женщину Мартин. — Она наш лидер. Стала видящей раньше нас всех.

— Дэниел, — Анна наклонилась вперед. — У меня есть к тебе предложение. Но я хочу знать, готов ли ты исполнять долг видящих. Сейчас у тебя в кармане пистолет. У тебя есть два варианта. Первый — ты уйдешь отсюда и никогда не будешь об этом говорить. Ты все еще будешь видеть темных людей, но будешь стараться изо всех сил не обращать на них внимания, хоть это и будет сложно. Они повсюду, может даже твой сосед, может твоя девушка — кто угодно может оказаться темным человеком. Ты будешь жить в мире, где тебе не будет покоя. Рано или поздно они тебя раскусят и убьют.

Дэн решил, что это не лучший вариант.

— А второй?

Анна улыбнулась.

— Ты докажешь нам свою верность и смелость. Завтра, ты найдешь себе темного человека и убьешь его. Следующим вечером ты вернешься к нам, и мы поговорим о деле.

Вся группа смотрела на него, ожидая ответа. Дэн не выдержал напряжения и опустил взгляд в уже опустевшую кружку. Что ему оставалось делать? Все происходило так быстро. Он чувствовал себя потерянным, как в тот день, когда его мать ушла на вечеринку с незнакомым мужчиной и не забрала его с футбольного поля, где он сидел под холодным дождем и ждал и ждал и ждал.

— Мне надо подумать, — слабо сказал он.

Анна откинулась на спинку стула.

— Понимаю. Завтра вечером мы снова будем здесь. Если ты не придешь, все в порядке. Если же ты решишься присоединиться к нам, принеси что-нибудь от убитого тобой темного человека. Паспорт или еще что. Кожа темных людей оставляет видимый нам след, ты и сам поймешь. Да и кровь у них другая.

— Иди отдохни, — Мартин положил свою крупную руку на опустившееся от бессилия плечо Дэна. — Тебе надо многое переварить.

Он был прав. Поблагодарив видящих за рассказ, Дэн на онемевших ногах вернулся к машине и медленно поехал к дому. Слова Мартина о темных людях и видящих вихрем вращались в его голове. Он хотел лечь в кровать, проснуться и забыть обо всем, но знал, что этого не произойдет. Он проснется, поедет на работу, и увидит темных людей, бродящих среди обычных. Эти чудовища. Мартин сказал, они виноваты в большинстве бед человечества. Но хватит ли у него сил убить одного из них? Ведь не-видящие сочтут его монстром. К тому же, он сильно сомневался, что у него хватит смелости спустить курок.

Дэн остановил машину и, схватившись за голову, закричал. Еще всего пару дней назад он считал отказ от антидепрессантов лучшим решением в своей жизни. Теперь же он серьезно подумывал сбежать из города и стать отшельником в каком-нибудь лесу. Построить себе лачужку, сократить контакты с внешним миром до необходимого минимума.

Когда приступ закончился, и Дэн отдышался, он поехал дальше. Вернулся домой, принял ледяной душ, лег в постель и пролежал, не засыпая, до самого утра.

Он решил не идти сегодня на работу. Вместо этого он поднялся вместе с рассветом и посмотрел на себя в зеркало. Дэн в стекле выглядел на удивление нормально. Никаких мешков под глазами, никакой бледной кожи, никакой растрепанной прически. Он выглядел, как и любой другой из сотен людей, поднявшихся в семь утра на завтрак из яичницы с кофе. Было даже немного обидно.

Дэн оделся и взял телефон в руки. Ему нужно было поговорить с кем-то. С кем угодно. Он набрал номер своей двоюродной сестры.

— Дэн? — произнес сонный, но удивленный голос.

— Привет, Кэт, — из его рта вырвался нервный смешок. — Извини, что так рано. Ты занята сегодня? Сможешь приехать, где-то после обеда?

— Так-то смогу, но зачем?

— Просто хотел поговорить. Вспомнить былое, знаешь, — еще один смешок.

Похоже, он был не таким уж нервным, потому что Кэт усмехнулась в ответ.

— Хорошо, приеду. Около пяти, сойдет?

— Да, конечно.

— Тогда жди, братишка!

На этом разговор закончился. Кэт всегда была его лучшим другом. Она была младше его на два года, но все детство они провели вместе. Ее родители заменили Дэну собственную мать, которой никогда не бывало дома. Встреча с ней должна была его расслабить. Наставить на верный путь. Он был уверен в этом.

Но сейчас ему нужно было проветриться. Дэн вышел на крыльцо и оглядел улицу. Машины проезжали мимо, люди спешили кто куда. Дэн подошел к соседнему дому, в котором жил его хороший друг и частый напарник в беге трусцой Билл. Билл был крупным мужчиной, во всех смыслах слова. Каким-то образом он умудрялся сочетать в себе и круглый живот и внушительные бицепсы. Сейчас Дэн не отказался бы от легкой пробежки, даже если они не будут много говорить.

Он нажал на кнопку дверного звонка и стал ждать. Из-за двери раздался звучный голос Билла, просящий подождать немного, если только он не хотел увидеть толстяка в одних трусах. Дэн усмехнулся.

Замок щелкнул, и дверь открылась, выпустив на волю жителя дома, теперь уже одетого в спортивные штаны, хоть его торс по-прежнему было обнажен. Улыбка исчезла с лица Дэна.

Там, где должен был стоять Билл, стояла тень чего-то живого. Существо было тощим, почти как скелет, его бесчисленные ребра выглядывали из под кожи цвета молочного дыма, испещренной пульсирующими черными венами. Его пальцы были длинными и тонкими, постоянно двигаясь, словно перебирая молекулы воздуха. Его голова была лысой и неестественно большой для тела, глаза — пустые глазницы, бездны, которым не было конца. Рот был растянут в вечной улыбке из тысяч мелких зубов, на подбородке был единственный костный нарост цвета угля. Существо двигалось криво, резко. В этом мире так не двигаются, подумал Дэн.

Существо широко раскрыло рот — нет, пасть — и из ее глубин послышалась серия скрипов и щелчков. Вскоре, за ними последовал привычный уху голос Билла. Голос, не принадлежащий этому телу.

— Сосед! Что такое? На пробежку? Не рано ли?

Как давно эта тварь была Биллом? Был ли Билл вообще? У Дэна закружилась голова, ему нужно было прилечь.

— Знаешь, — сказал он, приложив ладонь ко лбу. — Неважно. Что-то мне нехорошо. В другой раз, извини, что помешал.

— Ничего! — продолжал голос. Тварь дергалась в конвульсиях. — Давай, я зайду к тебе. Ты полежишь, а я тебе чего-нибудь сварганю, а?

Точно. Билл был поваром. Дэн почувствовал, как пистолет, все еще лежащий в кармане куртки, теплом надавил на грудную клетку. Стоило ли оно того?

— Буду рад, — не думая, сказал он. — Идем.

Дэн с трудом заставил себя не обращать внимания на ужасную походку монстра перед собой. «Билл» то высоко поднимал ноги, то еле волок их, постоянно дергаясь и махая своими неестественно длинными руками, перебирая воздух пальцами, состоящими из бесконечных фаланг. От него пахло дохлой рыбой.

Они вернулись в дом, и Дэн лег в постель, не снимая куртки. Его сердце билось быстро, врезаясь в металл оружия. Он поймал себя на мысли о том, как избавиться от тела.

«Билл» возился на кухне. Внезапно, он понял, что пистолетом пользоваться нельзя. Сейчас утро, они находятся в самом сердце района. Слишком рискованно. Ему не нужно было лишнее внимание. Тихо поднявшись, Дэн стянул с себя куртку и осторожно положил ее на кровать. Он снял ботинки. Слышал, как «Билл» напевает себе под нос. Нужно было двигаться тихо.

Внутри Дэна проснулись инстинкты, о которых он даже не подозревал. Каждый шаг был точно просчитан, каждое движение медленным и плавным. Невольно, он пригнулся. Его взгляд не покидал двери кухни.

Он прокрался к своему комоду и открыл его, на что ушла вечность. Убрал в сторону кучи одежды. Под ними лежала деревянная коробка, а в ней — набор ножей, подаренный ему бывшей женой. Раньше у него так и не было возможности им воспользоваться. Теперь же он мысленно поблагодарил ту стерву за подарок.

Дэн достал самый крупный из ножей. Слегка надавил пальцем на лезвие. Капля крови упала на ковер.

Острый. Хорошо.

Спрятав нож за спину, он пошел на кухню, где существо с голосом его соседа неуклюже пыталось воспроизвести движения профессионального повара из ресторана на другом конце города. Дэн был уверен, что если бы он не видел настоящее лицо монстра, эти движения показались бы ему невероятно гладкими и ловкими, как и должны были выглядеть.

— Чего не лежишь? — спросило существо.

— Хотел посмотреть, чем ты занимаешься, — Дэн, как бы невзначай, обошел врага со спины. Тот ничего не подозревал. — Думал, может смогу помочь.

— Чем ты мне поможешь, больной? — из раскрытой пасти вырвался гортанный сумасшедший хохот, который, для других людей, был типичным громким смехом Билла.

Дэн не ответил. Призвав на помощь всю дикость, таящуюся в его сердце, он захватил тонкую шею кривой твари локтем и с силой вогнал нож под ее ребра. Затем еще раз. И еще и еще и еще, пока черная, холодная, сладко пахнущая кровь не запачкала всю его одежду и пол.

«Билл» упал на землю. Попытался что-то сказать, но Дэн взмахнул ножом и перерезал ему глотку, отчего враг смог только хрипеть и булькать кровью. Существо распласталось по полу и еще долго — слишком долго — билось в конвульсиях не то жизни, не то смерти, пока, наконец, не замерло. Невидимые глаза остались открытыми. У него не было век.

Дэн долго стоял над поверженным телом. Может, полчаса. Может, час. В конце концов, он отпустил нож из руки, на ватных ногах прошел в ванную и умылся холодной водой. Его одежда все еще была заляпана черной кровью. Теперь нужно было решить, куда деть доказательства. Нож, тело, лужа жижи на полу. В его голову пришли воспоминания утренних пробежек. Какие из них были с Биллом, а какие — с темным человеком? Он также вспомнил слова Мартина и Анны. Им нужно было доказательство. Он принесет им доказательство. Но, сперва, нужно разобраться с телом.

Дэн снова начал чувствовать себя живым. Кровь снова вернулась к лицу, он больше не двигался, как спичечная фигурка. Глубоко вздохнув, он вернулся на кухню и замер на месте.

Тела больше не было.

Лужа крови, слегка светящейся перед его глазами, все еще растекалась по полу, просачиваясь в щели между плитками, но «Билла» на месте не было. Только его одежда. Неужели так и исчезают темные люди? Дэн обошел весь дом трижды, прежде чем смириться с этим фактом. Он сел за стол, просидел несколько минут, после чего решил поехать в бар и хорошенько выпить. Подумав, он сказал себе, что лучше пройтись пешком. Свежий воздух ему не помешает. Кровь он уберет потом.

Он снова надел куртку — в этот раз вытащив пистолет из кармана — и вышел из дома. Проходящий мимо старик с тростью пожелал ему доброго утра. Дэн улыбнулся и кивнул в ответ. В процессе, он невольно бросил взгляд на свою одежду — та все еще была покрыта черной жидкостью. На секунду, все тело Дэна заполнила паника, он стал ужасом. Голова снова закружилась, его начало тошнить. Но затем он понял, что никто вокруг не обращает внимания. Кровь темных людей была для них столь же невидимой, как и сами чудовища.

Вздохнув с облегчением, он направился в сторону ближайшего бара. Да, еще не было полудня, но ему очень срочно нужно было выпить. И чего-нибудь покрепче.

Только спустя час, за третьей порцией алкогольного напитка, Дэн полностью осознал, что именно с ним произошло. Он зашел в уборную и его стошнило. Только сейчас затряслись руки. Только сейчас из глаз потекли слезы.

Он погубил живое существо. Более того, живое существо, для большинства людей похожее на такого же человека. Билла больше нет, он мертв. Его дом будет пустовать. Он не придет на работу. Его будут искать. Несомненно, кто-то будет опрашивать Дэна. Он скажет, что не видел его вот уже несколько дней, но на самом деле это все он, он убил его, он убил Билла, совсем как в том фильме.

Нет. Это был уже не Билл. Это был темный человек. Существо из другого мира, угрожающее человечеству. Дэну не понадобилось много времени, чтобы убедить себя в том, что он поступил правильно. Он сказал себе, что особого выбора у него не было, хотя сам в это до конца не верил.

Вернувшись домой, он бросил одежду в стирку. Подумав, достал ее обратно. Он знал, что одеть на встречу с Анной и ее видящими. Но пол он вытер — ему не нравился приторный запах крови. Убравшись, он лег в кровать и спал, как ребенок, пока его не разбудил звонок в дверь. Поначалу, его охватил страх, что другие темные люди пришли за ним, или полиция уже начала искать Билла. Но потом он вспомнил, что попросил Кэт заехать, и успокоился.

— Привет, Кэт, — на удивление радостно сказал он, впуская сестру в дом.

— Привет, — ответила та, бросив ему свою коронную улыбку. — Ты хотел о чем-то поговорить?

— Да нет, — соврал Дэн. — Просто хотел тебя увидеть.

— И потому позвонил в такую рань?

— Не обратил внимания на время, — Дэн пожал плечами.

Кэт усмехнулась. Естественно, она ему не верила. Но в ее голове были другие причины, по которым, как она думала, брат мог позвонить ей так рано. Тем более, учитывая, что они не виделись вот уже полгода. По тем же причинам она и согласилась приехать, отменив уже назначенную встречу со школьными подругами. Отчасти, ее догадки были верны.

Они немного поговорили и выпили по бутылке пива, купленного Кэт на пути к Дэну. Большая часть их беседы состояла из воспоминаний о детстве, когда они проводили почти каждый день вместе, когда ссорясь, когда объединяясь против соседских мальчишек. То были хорошие времена, тогда Дэну не нужно было волноваться о работе, о настойчивой бывшей жене, о долгах. Тогда он еще не был видящим, и в его шкафу не лежала кипа покрытой черной, сладко-пахнущей крови соседа, переставшего быть человеком. Действительно, то были хорошие времена.

Дэн и Кэт были во многом похожи в тот вечер. Оба тщательно избегали новостей о своей нынешней жизни и предпочитали вспоминать былое. Оба пытались сбежать от своих проблем, хотя бы ненадолго. Поэтому не прошло много времени, прежде чем разговор перерос в серию поцелуев, быстро перешедшую на следующий этап цепочки событий.

Это был не первый раз, когда они занимались любовью. Впервые они сделали это еще когда Дэну было четырнадцать, а Кэт — шестнадцать. Та ночь была ужасной для них обоих, что и привело их в объятия друг друга. Как и сейчас. Подобные случаи не несли за собой какой-либо ответственности для них. Просто способ побыть вместе и забыться. Способ освободиться от цепей реальной жизни. Ничего больше.

Он не спал до самой ночи. Просто лежал и поглядывал на часы, ожидая нужного времени. Единственным звуком в комнате было мерное дыхание спящей Кэт. Он решил, что вернется быстро. Она даже не успеет заметить, что его не было рядом. Всего несколько часов, и он снова будет здесь.

Когда время пришло, он одел свою окровавленную одежду и поехал к закусочной. Видящие уже были там. Никто не обронил ни слова, увидев его наряд. Анна лишь кивнула и заказала для него чашку кофе.

— Стало быть, ты теперь — один из нас, — сказала она. Дэн не ответил. Не было нужды.

— Для тебя есть задание, — начал Мартин.

— Какое?

— Начальник в нашем здании. Он — темный человек. Лидер в нашем городе. Ты должен убить его.

— Почему я?

Ответа не последовало. Дэн усмехнулся.

— Я понял, — сказал он, сделав глоток обжигающего горло напитка. — Я сделаю это. Завтра.

Снова тишина. Может он и был видящим, но Дэн по-прежнему ощущал себя чужим в этих рядах. Он оглядел остальных. Их лица было сложно прочитать, особенно у Анны. Мартин был единственным, кого он знал до своего откровения, и тот выглядел очень нервным.

— Мне надо идти.

Он не закончил кофе. Не хотел задерживаться. Завтра ему предстоял тяжелый день, раз уж на то пошло. Он должен был отдохнуть.

Но жизнь так не считала. Когда Дэн вернулся и тихо закрыл за собой дверь, его встретил голос Кэт.

— Где ты был?

— Хотел слегка под...

Ему так и не удалось закончить предложение.

Когда он ушел, Кэт была обнаженной. Она и сейчас была таковой, но сильно изменилась. Ее стройное, соблазнительное тело пропало. Вместо него перед глазами Дэна стояло существо, противоречащее всем законам логики. Бесполое, безличное, бесчеловечное.

— Идем спать, — в голосе его сестры звучала ее типичная улыбка. Улыбка, которую он так любил.

Дэн кивнул и последовал за существом. Все эмоции в его голове онемели. Их заткнул инстинкт. Мысли сменились холодными расчетами. Как и днем, в случае с Биллом, он точно знал, что и как должен сделать, и никаких сомнений в его разуме не было. Он снова сказал себе, что у него нет выбора.

Дождавшись, когда «Кэт» уснула, он взял свою подушку и накрыл ею лицо сестры. Надавил. Существо билось в панике, смешанной с его естественными конвульсиями, из-под подушки вырвались два крика: один такой знакомый и режущий слух, а другой такой чужой и неземной. Он не слушал. В его голове был лишь белый шум. Любой другой звук был препятствием, имеющим малое значение перед лицом благородной цели.

Наконец, все затихло. Дэн просидел рядом с телом целую вечность, пока существо не растворилось в черной дымке. Потом, он просидел в пустой, холодной кровати еще одну вечность. Он не заметил, как солнце стало подниматься над горизонтом. Не заметил, как зазвонил его будильник. Он просто сидел. В его голове было пусто.

Спустя несколько часов, Дэн подъехал к зданию, в котором работал, и в котором не был уже два дня. На нем была куртка, а в ее внутреннем кармане был пистолет. Он больше не казался невозможно теплым и тяжелым. Уже в третий раз за свою жизнь, Дэн перестал думать, как человек, перестал слушать свои эмоции. Он стал машиной, холодной и расчетливой. Слова коллег по работе отошли на второй план, растворились в белом шуме, блокирующем все препятствия перед его целью. Его ноги двигались твердо, его руки не дрожали. Позднее, вспоминая свои движения, он даже не будет уверен, моргал ли он.

Он поднялся на верхний этаж здания и постучался в дверь начальника, проигнорировав секретаршу. Тот разрешил ему войти. Как и ожидалось, за столом сидел темный человек, неуклюже выглядящий в деловом костюме и коричневом пиджаке крупного мужчины, когда-то бывшим боссом Дэна. Дэн запер дверь на замок и повернулся лицом к нечеловеку перед собой.

— Что все это значит, Дэниел? — спросил голос начальника.

— Я знаю, кто вы, мистер Браун, — даже в такой ситуации, он не смог заставить себя обратиться к врагу на «ты». Привычки погубят нас всех, как говорила его мать. Ей ли не знать.

«Брауну» не нужно было все подолгу объяснять, он сразу понял, в чем дело. Вздохнув и отложив на стол очки, совсем не подходящие его крупной голове-черепу, он сказал:

— Значит, ты пришел убить меня?

Дэн молча кивнул и достал пистолет из кармана.

— Подожди, — поднял руку темный человек. — Давай, сперва, поговорим. Садись.

— О чем нам говорить?

— У меня чувство, что ты все еще многого не знаешь об этой войне.

Дэн не был уверен в этом предложении. Он хотел спустить курок и покончить с этим. Но любопытство было сильнее разума. Все еще держа Брауна на мушке, он взял стоящий перед столом стул и сел подальше от темного человека, не спуская с него глаз.

— Говори, — Дэн удивился спокойствию своего голоса, ведь внутри у него все горело.

Браун достал из стола бутылку виски и наполнил бокал. Он предложил напиток Дэну, но тот нашел в себе силы вежливо отказаться, хоть горло и превратилось в пустыню. Выпив, Браун начал:

— Дай угадаю, что они тебе сказали. Темные люди — пришельцы из другого мира, которые планируют вторжение и виноваты во всех бедах мира. Примерно так?

Дэн кивнул.

— Конечно, — усмехнулся Браун. — Иначе бы ты не согласился работать на них. Но правда, сынок, совсем иная. Здесь все гораздо сложнее.

— Неужели?

— Давай, я расскажу тебе историю, — Браун одним глотком опустошил свой бокал. — Она начинается еще в Древнем Риме, во времена Императора Августа. В те времена, один из центурионов старшего ранга пережил тяжелую битву, в которой погибли все его люди. Он сам потерял сознание и очнулся только через два дня после окончания сражения...

— Его звали Антоний. Очнувшись, он увидел вокруг себя бесчисленные тела своих друзей и союзников, некоторые из них уже ставшие пищей для стервятников. Антоний был в ужасе, в шоке. Не чувствуя своих ног, он обошел поле, пытаясь найти хоть одного живого, но тщетно. У него не было сил вернуться к лагерю. Более того, у него едва были силы жить. Поняв, что он остался один во всем мире, Антоний упал на колени и закричал.

— В этот самый момент, мир вокруг Антония изменился. Тела мертвых воинов разбились, как стекло, разлетевшись по воле горячего ветра. Небо над головой разверзлось, став красным и пылающим от щупалец огромной звезды в вышине. Земля почернела, обуглилась, изрыгнула реки и фонтаны черной крови. Глаза Антония открылись, и он увидел на горизонте колоссальную башню из черного металла. Картина опустошенного мира навечно осталась в разуме Антония.

— Уже через пару секунд, казавшихся ему вечностью, он вернулся в свой мир. Кое-как найдя силы и волю двигаться, он вернулся в свой лагерь. Там его встретил его капитан, но он не был человеком. Новые глаза Антония показали ему чудовище — темного человека. Испугавшись, центурион выхватил свой меч и вонзил его глубоко в тело монстра перед собой. Темный человек пал, но другие солдаты выбежали на шум и увидели лишь своего мертвого капитана и сумасшедшего Антония, стоявшего над ним. В свою очередь, Антоний видел затерявшиеся среди человеческих лиц еще больше монстров.

— Он убежал из лагеря и был объявлен дезертиром и предателем в родной стране. Но теперь у него была другая цель. Он отрекся от своего имени, назвавшись Видящим, и стал охотиться на нелюдей, затесавшихся в ряды его сородичей. Сперва, он был один. Но каждый его потомок, каждый, в ком течет кровь Видящего, способен продолжить его долг и роль. Ты, Дэниел — тоже потомок Видящего Антония.

— Конечно, все это звучит, как очень благородная цель. Избавить мир от монстров. Но мы — не монстры. Я тебе все объясню, — Браун выпил еще виски.

— Изначально, наши миры жили в мире. Задолго до времен Антония и его безумной охоты, персидский царь-бог Ксеркс заключил договор с владыкой нашего царства. Понимаешь, Ксеркс не просто так звался царем-богом. В его армию входили существа из множества миров, многие куда ужаснее нас. Он заключил мир с нами в обмен на регулярную поставку новых солдат, которых он мог использовать, как шпионов. Так первые темные люди прошли в ваш мир. К сожалению, после смерти Ксеркса, договор остался в силе, и, время от времени, мы проходили через занавес. Но войны не было, и мы лишь пытались жить спокойно среди людей. Мы брали тела больных и умирающих, тех, кто бы уже не принес никакой пользы людям. Мы пытались поддержать мир.

— Но потомки Антония разрушили это все. Когда их стало достаточно, они основали Орден Глаза и нашли способ прорваться в наш мир. Дыра в занавесе между мирами сильно ранила наши земли.

Браун поднял взгляд на Дэна.

— Дэниел, — сказал он, — мы больше не можем жить там. Поэтому мы приходим сюда. Поэтому нам приходиться забирать живые тела. Видящие начали это. Мы лишь хотели жить мирно. Понимаешь?

Дэн какое-то время промолчал. Наконец, он кивнул.

— Тогда, — с облегчением вздохнул Браун, — ты поймешь, чего я от тебя хочу. Если у нас будет свой человек на стороне видящих, мы сможем положить конец этому геноциду, длящемуся уже несколько тысячелетий. Нас осталось так мало...

— Понимаю.

— Ты согласен?

Дэн задумался. Он обдумал слова Анны и подозрительные взгляды видящих. Хорошенько обдумал историю Брауна.

Вспомнил утренние прогулки с Биллом.

Вспомнил Кэт.

— Я понимаю, о чем вы, — сказал Дэн. — Но и вы должны понять, мистер Браун.

Он был готов поклясться, что в невидимых глазах темного человека промелькнул страх. Дэн мысленно усмехнулся и тихо сказал:

— Вы убили мою сестру.

Через несколько минут, Дэн сидел в своей машине и смотрел на себя в зеркало заднего вида. В здании, несомненно, была суматоха. Босс ведь не мог просто так куда-то деться, оставив после себя лишь лужу крови и пустой костюм. Но ему было все равно.

Он смотрел на свои глаза. Он думал, какого быть слепым.

Дэн встряхнул головой, отложив эти мысли на потом. Он взглянул на лежащий рядом пистолет. Шумно втянув воздух через нос, он завел двигатель и поехал в сторону своего дома. Ему нужно было отдохнуть.

Ночью его ждала важная встреча.

Она несла его далеко от сада. Сначала он кричал, но потом сдался. Теперь он просто висел на ее груди и терпеливо ждал, когда они достигнут своей цели. Она все поняла. Она знала, что произошло на самом деле.

Когда его тело просочилось в нее, она увидела обрывки воспоминаний о дне, когда начался дождь. Она почувствовал его боль и агонию, его ярость и ненависть к самому себе. У нее уже были подозрения, когда она увидела опустевший осколок. Но теперь она знала наверняка. И она знала, что нужно делать.

Она не могла просто убить его, этого было не достаточно. Если бы последний удар нанесла она, он бы никогда не был свободен. Он был бы захвачен безликими тварями, что ползают где-то под внешним покровом мира, и никогда бы больше не смог вырваться из их цепких лап. Такой судьбы она бы не пожелала никому. Даже ему. Поэтому она несла его в единственное место, которое могло ему по-настоящему помочь.

Она неслась по тьме, не обращая внимания на подозрительные и злобные взгляды теней в ее глубине. Она неслась в ту сторону, откуда когда-то давно пришла сама. К самому краю темноты.

Наконец, она достигла своей цели. Ровная стена огня отделяла все от моря тумана, откуда пришла она, откуда пришел гигант жизни, откуда пришли все, но возвращаются немногие. Только этот океан мог помочь ему. Только на его дне мог он найти свое спасение. Но все же последний шаг зависел от него. И она всей душой надеялась, что он сможет прийти к правильному выходу.

Она осторожно вытащила его из своей груди и посмотрела ему в лицо. Он был бледен, на грани смерти. Значит, у нее было мало времени.

Она опустила его в волны тумана и позволила первородному океану поглотить свое дитя. Он падал долго, проталкиваемый мягкими щупальцами. Ему было холодно, он хотел спать. Веко живого глаза налилось свинцом и он с трудом держал его открытым. Он видел, как над ним расплываются ее очертания.

Что она сделала? Что теперь с ним будет? Он уже ничего не знал. Но он доверял ей. Почему-то он был уверен, что она найдет способ исправить его ошибки.

Он медленно опустил веко, погрузившись в темноту. Еще какое-то время он слышал медленный шепот тумана, но и он вскоре пропал.

Осталась лишь тишина и темнота. Впервые за долгие годы он спокойно уснул.

***

Комната была пустая...

Стены были белые. Ни одной двери. Ни одного окна.

Комната была пустая...

Лишь стул стоял посередине, и он сидел на нем. Единственным источником света была лампочка, висящая на голом проводе над его головой.

Он думал. Почему он здесь? Неужели здесь настанет его конец? Скорее всего, решил он. Он сам виноват. Он попытался взять под контроль то, о чем не знал ничего, и поплатился за это. Он ухмыльнулся. Ему бы сейчас выпить...

С удивлением он понял, что его голова больше не болела. Пропала вечная мигрень. Он наконец-то мог думать в спокойствии.

Комната была пустая...

А ведь неплохая комнатка, подумал он. Конечно, было бы лучше, если бы здесь был выход. Хотя, нужен ли ему вообще выход? Вряд ли. Ему здесь нравилось. Никто не мог причинить ему вред. Да и он не мог никого ранить здесь.

Сколько людей погибло из-за него? Сотни? Тысячи? Наверное, даже больше. Он не хотел этого. Он лишь хотел проучить их, показать, на что способен. Похоже, он сам неправильно оценил себя.

Комната была пустая...

Больше всего ему было стыдно за то, что он причинил ей вред. Она была единственная, кто ничего ему не сделал.

Нет, не единственная, поправил он себя. Его жена, его дочери. Они ведь тоже были на его стороне. А что насчет его немногочилсенных друзей? Ведь они были рядом. Помогали ему оправиться после драк.

Может, он не был один? Может быть. Но сейчас это все уже не важно. Все это в прошлом. А комната по-прежнему была пустая. Как он сам, с невеселой ухмылкой подумал он.

Он устал. Ему хотелось спать. Хотелось отдохнуть. Он посмотрел на одинокую лампочку. Она мешала ему спать.

Со вздохом он взялся за висящий рядом выключатель. И что теперь? Ничего, пришел ответ. Теперь он свободен. Она все исправит. Он был уверен. А он мог отдохнуть.

С улыбкой он выключил свет.

Комнаты больше не было.

Он не ожидал, что забрать нужный осколок будет так просто. Конечно, она его изрядно потрепала, но ничего. Это того стоило. Он хромал на одну ногу, не мог сжать кулак на одной руке, был покрыт шрамами и бинтами, но ничего.

Это того стоило.

Он сидел за столом и смотрел на лежащий перед ним камень. Синий, сияющий, полный силы. Он сделал глоток вина и улыбнулся. Теперь-то все точно пойдет по плану.

Когда только у него появилась эта идея? Он уже не помнил. Может, она всегда была где-то в застенках его разума и просто ждала своего часа? Черт ее знает. Все, что он знал наверняка, так это то, что теперь он сможет воплотить ее в жизнь. И от этого ему было хорошо.

Конечно, на приготовления уйдет много времени. Но ничего. Это того стоит.

Он вышел на веранду и посмотрел на небо. Оно было полно звезд. Крошечных, хрупких, ничего не подозревающих звезд. Он ухмыльнулся. Ему было интересно, о чем они сейчас думают? Эти звезды. Они двигаются там, в вышине, смотрят вниз и думают, какие люди маленькие. Для них люди — ничто, как песок на пляже. Да, так они и думали, он был уверен.

Так думали они все. Для них он был никем. Его родители. Его одноклассники. Его коллеги. Его начальник. Все они. Для них он был лишь песчинкой на пляже, крошечной частичкой общества. Но ничего. Скоро они все поймут, как ошибались.

Ах, как он был счастлив, когда встретился с ней! Он хотел всегда быть с ней. Она молчала, не судила его за глупые идеи и выдумки, как остальные. Может, она не верила ему, но она хотя бы слушала его. Никто больше не слушал. Они все лишь отмахивались, приказывали ему заканчивать с пустыми мечтаниями и вести себя серьезно.

Они не верили, когда он говорил им о приключениях с воображаемыми друзьями.

Они не верили, когда он рассказывал о феях в саду.

Они не верили, когда он говорил о драках со старшеклассниками в школе.

Они не верили, когда он рассказывал о непрекращающихся головных болях и кошмарах, до сих пор мучающих его.

Они не верили, когда он в слезах просил заехать за ним, когда группа школьников увезла его на поле в дождь.

Они не верили, когда он встретил ее.

Никогда не верили. Никогда, никто, никогда, никто.

Он сжал бокал с вином, раздавив его и вогнав осколки стекла в ладонь, но не почувствовал этого. Начался дождь.

Прошло еще несколько лет, прежде чем он смог воплотить свой план в жизнь. Прежде чем он смог воспользоваться ее осколком. Но когда у него получилось, это было невероятно. Он смотрел, как луч света вырывается из маленького камня, как все вокруг сотрясается и меркнет перед невообразимой силой. Силой, которую он вырвал из рук неведомого. Которую он смог подчинить и использовать. Он, такой незаметный и бесполезный.

Да, он, крошечный и никому не нужный, он, такой слабый и беспомощный. Он, один. На его глазах волна света ворвалась в небо и породила цепь тяжелых туч, обрушившихся всеразршительным дождем на мир под небесами. Он смотрел и смеялся и смеялся и смеялся, танцуя под дождем. И он слышал крики, видел смерть, а сам был непобедим и всемогущ в этом хаосе.

Но потом что-то пошло не так.

Он наказал их. Он получил то, чего хотел. Но, когда он приказал камню прекратить свои разрушения, ничего не произошло. Он попытался еще раз, и снова ничего. Дождь не переставал лить, уничтожая все, до чего дотрагивался. Тучи расплывались все дальше и дальше, закрывая небеса. Он попытался разбить камень, но не смог, тот был слишком тверд, и ни один земной инструмент не мог его разбить.

Он упал на колени перед почерневшим, опустевшим камнем. Из его глаз текли слезы. Почему? Почему почему почему?!!

Он поднял голову к небу и увидел, как черные тучи поглощают звезды вокруг. И в этом виноват он. Только он.

Он закричал.

Вокруг царила тишина. Это была уже не тишина мертвого сада, но тишина затаившего дыхание мира. Все вокруг ждало его прихода. Включая ее.

Она по-прежнему сидела под деревом, глядя в том направлении, откуда он всегда приходил. Скоро он появится. Она должна быть готова ко всему. Кто знает, что у него на уме.

Она задумалась, какой он сейчас? Какой была его жизнь в пустом мире? Что с ним стало с тех пор, как она убежала? Она волновалась. Вот-вот он придет и она должна будет положить всему конец. Сможет ли она? Хватит ли у нее сил? Однажды он уже одолел ее и получил то, что хотел. Ей оставалось лишь надеяться, что все получится.

А ведь у нее даже не было плана! Ни единой идеи. Она понятия не имела, с чем ей предстояло столкнуться. Что если он уже не человек? Что если он изменился слишком сильно? Она всеми силами старалась не показывать, насколько ей было страшно, но внутри она дрожала.

Наконец, она показался в норе. Сперва она даже не была уверена, он ли это. Человек перед ней был тощ, порванная и грязная одежда мешком висела на его костях. Она помнила его светлые, всегда хорошо причесанные волосы, гладко выбритый подбородок, очаровательную, хоть и глупую улыбку. Теперь же на его плечи спадали грязные локоны, посиневшие губы растянулись в улыбке безумца. Болезнь внутри него вырвалась на поверхность и изменила его лицо под стать себе. Ей даже стало его немного жаль, но она быстро отвергла это чувство. Он не заслуживал жалости.

Он шатался на каждом шагу. Ждать его было невыносимо, настолько он был медленным. В нем едва хватало сил, чтобы стоять, он даже не мог выпрямиться. То и дело он останавливался, чтобы прокашляться и выплюнуть комок кровавой мокроты. Но она не двигалась с места. Она ждала.

Наконец, он подошел к ней. Он попытался что-то сказать, но из его горла вырвался лишь булькающий хрип. Он потерял голос. Она не могла в это поверить. Все это время он только и делал, что болтал без остановки, а теперь едва ли мог вымолвить одно слово.

В ее голове боролись странные чувства. Она знала, что во всем произошедшем виноват он. Он — монстр. Но ей было жаль его. Это была жалость к павшему человеку, чувство, которое одолевает сердце, когда ты видишь своего врага, неспособного двигаться из-за пожирающей его смерти. Каким бы ненавистным он ни был, его все равно жаль.

Но это должно было кончиться. Она поднялась во весь рост, возвысившись над ним. Он казался таким маленьким. Он никогда не видел все ее тело, даже в тот день. Он снова засмеялся, и она поняла, что это был смех сумасшедшего. В его разуме не осталось ничего от прежней жизни. Он потерял все. Он больше не был человеком.

Жалость мгновенно исчезла из ее мыслей. Осталась лишь решимость. Только она могла остановить его.

Он снова попытался что-то сказать и в этот раз даже не заметил, что ничего у него не вышло. Но даже если бы она могла различить его слова, она бы не ответила. Он не заслуживал ее ответа. Она шагнула вперед и выпустила когти, приготовившись к атаке. На нее снова нахлынуло волнение, и она всеми силами пыталась его подваить, хоть и тщетно. Ей удалось лишь слегка усмирить дрожь в теле.

Он засунул руку в карман и вытащил оттуда что-то, завернутое в газетную бумагу. Она остановилась. Нет, этого не может быть, твердила она себе, не может быть. Он ведь не мог...

Он развернул сверток и показал ей маленький черный камень. Все силы резко исчезли из ее тела. Голова закружилась, ей казалось, она вот-вот упадет. Это была та самая часть ее, что он силой отнял в тот день. Она была пуста, но это была она. Он использовал ее, чтобы породить этот кошмар.

Она протянула дрожащую руку, чтобы дотронуться до своего осколка. Она не видела ничего, кроме камня. Сад, ее цель, он сам — все исчезло. Только она и камень.

Его бледные пальцы обхватили ее руку. Он был силен. Она бросила один взгляд на эти пальцы и сбросила с себя остатки транса. В ней больше не было волнения. Не было жалости. Не было страха. Остались лишь решимость и ярость.

Она снова выпустила когти и взмахнула свободной рукой. Она погрузила стальные крюки в его тощую руку и дернула изо всех сил. Она разорвала его кожу, из порванных вен хлынул поток крови.

Настал его черед впасть в транс. Медленно, он поднял изуродованную руку к лицу и смотрел на нее, прежде чем засмеяться. Он был потерян, решила она. Она снова взмахнула рукой, на этот раз ударив его по голове. Она порвала его лицо в клочья, правый глаз лопнул и вытек, смешавшись с кровью и грязью. Он упал на траву и лежал, улыбась, пока капли холодного дождя наполняли его раны.

Он закрыл свой оставшийся глаз.

Но она знала, что этого было мало. Она подняла его тело и прижала к груди, вдавливая его в свою собственную грудь. Он больше не мог двигаться, мог только смотреть.

Нет, она еще не закончила. Его смерти не хватало, чтобы покончить с этим. Она знала это.

Это было только начало.

Он промок до нитки. Ему было холодно. Из угла его рта текла струйка крови. Его голубые глаза покраснели от нехватки сна. Но он улыбался. Он никогда не чувствовал себя так хорошо. Он был полон сил, за гранью понимания обычных людей.

Он вернулся в свой родной город. Пустой, погибший, растаявший под дождями город. Он стоял за старым магазином комиксов. Перед ним была дыра, ведущая в сад. Он ухмыльнулся. Время наконец пришло.

Он был настолько худ, что без труда прополз через своеобразный портал в святое место. Он вышел из норы под одним из деревьев, как когда-то давно. Здесь тоже шел дождь. Сперва он удивился, но потом отбросил глупую эмоцию в сторону. В этом не было ничего удивительного. Дождь был там, куда шел он.

Ее он увидел сразу. Она сидела на своем обычном месте, под большим деревом на холме в середине сада. Она ждала его. Как мило, подумал он. Она все таки одумалась. Поняла, что сбежать от него невозможно. Умная тварь.

Он пошел к ней. Ноги его подкашивались, переплетались, норовили отказать, но он шел, не отрывая от нее взгляд. Она тоже смотрела на него. Что она только думала? Какая разница. Он сплюнул очередную порцию крови, но тут же закашлялся и запачкал свою бороду. Не важно. Сейчас на его уме было только одно. Он должен был заполучить ее. Тогда все встанет на свои места, все пойдет по плану.

Он поприветствовал ее. Точнее, попытался. Больное горло не дало ему произнести ни звука. Его голос стал лишь набором хриплых стонов. Услышав, что стало с его некогда мягким и текучим голосом, он засмеялся все тем же жестким хрипом. Он не знал почему, но ему было очень смешно. Как далеко он пал! А ведь он был красавцем!

Подавив приступ смеха, он широко улыбнулся и осмотрел ее с ног до головы. Он, может, и изменился, а вот она была все так же прекрасна. Все те же золотые волосы, все те же тонкие пальцы, ловко перебирающие воздух. Ах, он бы прямо сейчас прильнул к ней всем телом и покрыл ее горячими поцелуями. Но сейчас не время, к сожалению. Он должен был торопиться, если хотел все успеть.

Она поднялась. Она была выше его, куда выше. Это было так странно. Она была огромной, но он все равно был больше. Осознание этого нахлынуло на него и вызвало еще один приступ смеха, переросший в кровавый кашель. Он был намного больше. И сильнее. Она ничего не могла сделать.

Он поднял голову и посмотрел ей в лицо. Он спросил, что она собирается делать. Она не ответила. Конечно. Она никогда не отвечала. Она просто молчала и смотрела на него своими глазами, неспособными показывать эмоции. Как всегда. Ведь именно поэтому он ее полюбил. Поэтому он хотел быть с ней.

Но была ли это единственная причина? Нет, разумеется, нет. Она была для него способом воплотить свои планы в жизнь. Но что пришло раньше — любовь или идея? В этом он уже не был уверен. Да и какая разница. Все это лишь детали, не имеющие значения в общей картине.

Она сделал шаг вперед. Он покачал головой. Она прекрасно знала, что ничего не сможет сделать. Однажды он уже победил ее, сможет одолеть и сейчас. В этом не было ничего сложного.

Он достал из кармана плаща небольшой сверток и спросил, помнит ли она его. Он развернул бумагу и показал ей, что было внутри. Черный камень, размером не больше детского кулака. Конечно, она помнила. Как же иначе. Он улыбнулся и сказал, что вернет его, если она пойдет с ним.

Он видел сомнения, бегущие по ее лицу. Или ему показалось? Сложно было сказать, ведь она не могла выражать эмоций. Она согласится, думал он. У нее не было выбора. Она могла быть непохожей на других, но глубоко внутри она разделяла те же инстинкты и страсти, что объединяют все живое. Ее руки потянулись к камню, но он тут же спрятал его обратно в карман. Он схватил ее лапу и дернул за нее.

Она ударила его.

Она полоснула его когтями свободной лапы. Прямо по руке.

Он поднес руку к лицу. Из нее текла кровь, кажется она перерезала ему вену. Сбросив покрывало изначального шока, он снова засмеялся, еще пуще прежнего. Уж этого он никак не ожидал. У девчонки были яйца! Он смеялся, пока не начал кашлять, харкая кровью, пока его глотка не загорелась адской болью. Он упал на колени. Потрясающе, думал он, беззвучно двигая бледными губами. Просто потрясающе.

Прошла вечность, прежде чем она ударила его во второй раз. Теперь уже по лицу. Он упал на твердую, мокрую траву. Он чувствовал, как кровь текла по его лбу и заполняла теперь ослепший глаз. Но он продолжал улыбаться. Ее лицо нависло над ним.

Вот он, подумал он, закрывая выживший глаз, мой конец. Он был готов.

По крайней мере, он так думал.

Она опоздала. Ее худшие опасения подтвердились. Сад изменился за время ее отстутствия. Трава стала дикой и враждебной, породнилась с тысячами сорняков. Листья деревьев опали, оставив лишь кривые скелеты. Веселый ручеек высох, замолчав навечно. Чистое небо было затянуто стальными облаками, медленно расползающимися над теперь уже безмолвным садом.

Он погиб.

Она не торопясь вошла в сад и прошла между деревьев, которые когда-то приняли ее, как свою сестру. Шипы в траве цеплялись за ее ноги, словно не хотели пускать дальше. В воздухе не было ни звука, кроме злобного свиста яростного ветра, но и его тонкий голос был неразборчив, лишь поток чувств, из которых ни одно не было приятным на слух.

Однако его здесь не было. Пока что, мысленно добавила она. Если он вернется, это место будет потеряно навсегда. Куда бы он не ходил, он всюду нес за собой разрушение. Именно этот запах она почувствовала вокруг него в тот день, когда он запер ее в холодной комнате. Запах беспощадного опустошения. Может, он и сам не знал, что запах преследовал его. Но то была правда. Она не знала точно, когда в нем зародилась эта тень, но она превратила его в чудовище.

Улыбающееся, голубоглазое чудовище.

Очнувшись от своих мыслей, она поняла, что ноги привели ее к особняку в дальнем углу сада. Он был точно такой же, каким она его запомнила. Огромный, подавляющий саму ее суть, безмолвный. Но он молчал не потому что был мертв, нет. То была тишина мудреца, многое повидавшего за свое существование. Заросшие стены смотрели на нее, ожидая, что она в любой момент повернется и убежит от его бескрайней силы. И ей действительно хотелось убежать. Скрыться от этого взора, спрятаться где-нибудь среди голых деревьев и не выходить до конца своих дней.

Но она не ушла. Она выдержала взгляд старца, смотрела ему прямо в лицо. И он принял ее.

Двери особняка, недвижимые столько времени, словно монолиты, охраняющие тайны создателя сада, отворились перед ее глазами, открыв проход в пыльную темноту внутри. Она никогда еще так не волновалась в своей долгой жизни. Вдохнув поглубже, она перешагнула через порог.

В особняке было на удивление тепло, но не хватало воздуха. Это место было совсем не похоже на окружающий его сад. Стены излучали вечную мудрость и печаль, воздух был медленный и старый, он стонал под весом прошлого. Поначалу она сопротивлялась ведущей ее воле этого воздуха, но убедила себя расслабиться и позволить ногам делать свое дело.

Здесь все было старым, даже древним. Двери то и дело принимали форму каменных пластин, перекрывающих вход в темные углы здания. Лестницы скрипели под ее тяжестью. Каждый шаг выбрасывал вверх крошечные облачка пыли. Висящие над головой люстры и канделябры уже давно не светили и могли лишь молча наблюдать за гостьей, робко идущей по нереально длинным коридорам этого совершенно иного мира.

Но самым необычным был шепот. Он шел отовсюду. Это был не медленный, почти бездвижный шепот тумана, откуда она когда-то пришла, не злобный, полный ненависти шепот мертвого мира снаружи. Хриплый, загадочный голос, она чувствовала, что когда-то, давным-давно, в нем таилась огромная сила, но сейчас она ушла, оставив лишь эту бледную тень своей прошлой славы. Она попыталась представить, каким был этот голос раньше, но не смогла. Ей стало интересно, кому принадлежал этот особняк. У кого хватило сил создать этот крошечный мир на границе между одинокой тьмой и серой пустошью?

Особняк привел ее к большим дверям на верхнем этаже. Эти двери отличались от других. Они были красными, хоть цвет уже почти совсем стал серым. Ручки когда-то были золотыми, но все еще сохранили форму драконьих голов. Сердце норовило в любой момент выскочить из ее груди. Сглотнув, она протянула руку и обвила свои длинные пальцы вокруг одной из ручек. Она поворачивалась медленно, словно то, что крылось за дверьми, хотело с ней поиграть. Наконец, дверь со скрипом открылась.

За этим порталом была небольшая комната. Совсем маленькая, но это было единственное место во всем особняке, где воздух не был таким застоялым. Здесь все еще была жизнь.

Ее глаза были прикованы к источнику этой жизни. На противоположной выходу стене висел огромный портрет, глядящий на нее сверху вниз. Она не могла поверить своим глазам. Перед ней был сам создатель сада. Тот великий старец, что смог породить жизнь. Теперь она понимала, как.

Он сам был воплощением жизни.

Его лицо было тонким и узким, маленькие, уставшие глаза были посажены близко друг к другу. Это лицо было испещрено морщинами, придававшими ему строгий, даже злостный вид. На широкие, твердые плечи спадали локоны белоснежных волос. Хоть он и был стар, его тело было крупным и впечатляющим, излучающим волны силы. Опрятный костюм ему совсем не шел. Казалось, он вот-вот разойдется по швам на этом гиганте. В руках он держал черную трость, венчающуюся белой головой орла.

Она не могла отвести взгляд от великана на портрете. Даже глядя на его изображение, она знала, что он был огромен в прошлом. Возможно, он сам едва помещался в дверные проемы своего поместья. Она представила его, идущего по старым улочкам городов, то и дело переходя оттуда во тьму или туман, всюду излучая золотое сияние жизни. Она ясно увидела, как он, уставший от своего слепого окружения, удалился в пустой карман между и построил там сад и особняк, чтобы провести свои дни в тишине и спокойствии.

Но что с ним стало? Он не мог умереть. Нет, он все еще был здесь, в этой самой комнате. Этот опьяняющий запах жизни, эта сила — это и был он. Поэтому он привел ее сюда. Чтобы открыть двери его комнаты и выпустить его на волю. Чтобы он мог исправить содеянное глупым человеком.

Она услышала гром снаружи, вырвавший ее из восторженного транса. Она знала, что должна была сделать. Оставалось только одно.

Она должна была встретиться с ним.

Она вышла из особняка обратно в сад и прошла к самому большому дереву в его сердце. Она нервничала, боялась, но другого выхода не было.

Она села в тени под деревом и стала ждать его.

В саду начался дождь.

Ему было холодно. Зима была уже близко, морозные ветры беспощадно хлестали его лицо. Он чувстовал, как замерзает его борода. Зубы стучали, и у него не было сил остановить их. Стоящая рядом горящая бочка мусора не помогала. Удавалось лишь немного согреть руки.

Живот издал жалобный стон. Он не ел уже несколько дней, его организм работал только на дешевом алкоголе. Губы пересохли. Голова трещала по швам. Казалось, он вот-вот заплачет, но он боялся, что слезы замерзнут на лице и станет только хуже.

Самым ужасным было то, что он ни на шаг не приблизился к ней. Он потерял ее след и теперь даже не знал, в правильном ли направлении шел. Он сплюнул. Чертовке удалось сбежать от него. Но это ненадолго. Он должен был взять себя в руки, встать на ноги и продолжить поиск. Иначе ему конец.

Его тело сотряслось в приступе кашля. Убрав руку от рта, он увидел на ней крошечные пятна крови. Вид алой жидкости наполнил его яростью. Это все из-за нее. Если бы она не уходила, если бы осталась с ним, этого бы не было.

Любой человек на его месте уже давно бы привык к рушащимся планам, но его они только раздражали. С самого детства, когда его идеи заключались в краже конфет или невинных розыгрышах, удача вечно поворачивалась к нему спиной. Он так и не получил права на вождение. Не закончил колледж, его исключили за драку. Тот парень напросился сам, вот и оказался в больнице со сломанной рукой и травмой черепа.

Но и на этом неудача не останавливалась. Собственные родители бросили его, когда узнали о продаже наркотиков. Клиенты набросились на него, почуяв подставу. С работы его уволили, ведь он только и делал, что думал о ней. Никто не верил в его рассказы о ней. Смеялись над ним. Говорили за его спиной.

А потом она ушла. Это была вершина его неудач. В тот день вся его жизнь разрушилась. Но он пытался смириться с этим, пытался всеси силами. Пытался убедить себя, что этот период жизни закончился, пора двигаться дальше. Но снова ему не повезло. Он смог наложить на нее руки один раз, и этого было мало. Ему нужно было больше. Ему нужна была она вся. Только так он бы смог взять свою жизнь под контроль, только тогда все бы наконец пошло по плану.

Ведь в тот день его план снова был нарушен. Ничего не вышло. Он помнил это. Помнил, как кричал и громил все вокруг. Он думал, что одного раза хватило, но был неправ. Мало, слишком мало.

А может, ему и вовсе не стоило этого делать? Нет. Глупые мысли. Он просто попробует еще раз. Теперь все сработает, все будет хорошо. Все будет так, как он хочет. Больше никаких неудач.

Огонь в бочке становился слабее. Он нашел ее в самом сердце города, окруженную такими же бездомными, как и он. Стоило ему приблизиться, как они все разбежались, боязливо оглядываясь. Видно, даже отчаявшиеся и потерянные не хотели быть рядом с ним. Ну и черт с ними. Он был только рад. Ему и самому не хотелось находиться в обществе людей. Он любил одиночество, потому что никто не смотрел на него, никто не говорил. Он ненавидел людей, они давили на него, загоняли в темноту, не давали расправить крылья. Родители, одноклассники, коллеги, прохожие… все они. Ему нужна была свобода, но он так никогда ее и не нашел.

Сейчас ему было хорошо. Вокруг никого не было. Город был пуст, тих, мертв. Ни единой души вокруг. Рай.

Но тогда почему он не чувствует этого? Казалось, на его сердце возник твердый панцирь. Он знал, что ему хорошо, но не мог почувствовать этого. Несомненно, в этом виноват голод. Он посмотрел на свои дрожащие от холода руки, и в его голове появилась мрачная мысль, но он быстро отбросил ее в сторону. Может быть, когда он закончит свое дело. Но не сейчас.

Он снова закашлял и сплюнул кровь. Времени оставалось мало, нужно было торопиться. Но куда? Где она могла...

Его осенило. Как только он раньше об этом не подумал! Ответ был так прост! Он медленно сжал ладони в кулаки и поправил свой рваный плащ.

Пламя костра наконец погасло. На горизонте когда-то жилой дом повалился на бок и превратился в груду руин, выплюнув в небо облако пыли.

Он улыбнулся. Над его головой собирались тучи.

Она хорошо помнила свою жизнь в темноте и одиночестве, до того, как нашла сад. Словно это было только вчера. Хотя, кто знает, может так и было. Она-то точно не знала — время для нее было чем-то потусторонним, чем-то, что нужно только другим. Она видела, как дни сменяют ночи, лето становится зимой, Земля вертится вокруг Солнца, но все это не имело для нее никакого значения. Она никогда не думала о времени как о чем-то важном.

Скорее всего, это безразличие к течению времени пришло именно из тех дней. То было единственное место в ее сплошном потоке жизни, которое точно находилось в прошлом. Ей не нравилось вспоминать о той темноте, но в этот раз мысли сами проникли в ее голову, словно вид мертвого мира вокруг открыл ворота их темницы.

Она считала себя одинокой, хоть и знала, что неправа. Она была там не одна, но все те, кто окружал ее, были ее врагами. Молчаливые и излучающие волны злости и ненависти, их глаза смотрели на нее из теней, провожали ее, пока она не исчезала из виду. Она боялась каждого шороха в беззвучной пустоте и этот страх до сих пор преследовал ее. Но сейчас он принял более ясную форму, и вместо смутных очертаний своих мрачных спутников она представляла, что вот-вот из-за угла выйдет он.

Ведь он был очень похож на них. Он следил за каждым ее движением, каким бы случайным оно ни было. Он пожирал ее глазами, одному ему известно, какие извращенные мысли проносились в его голове. Тени смотрели на нее с ненавистью, потому что она была не похожа на них. Он смотрел на нее с безумным, больным восхищением, потому что она была единственной в своем роде. Они хотели разорвать ее в клочья. Он хотел овладеть ею. Для обоих она была лишь чем-то непонятным, необъяснимым.

Другим.

Чем-то, у чего нет души.

Но между ними была одна большая разница. Тени никогда ее не трогали. Они боялись ее, словно могли заразиться, стать такой же, как она. Такой же бездушной и ненавистной.

У него же хватило смелости исполнить свое желание. Он дотронулся до нее и не раз. Он прикладывал к ней свои горячие руки, свои трясущиеся от волнения губы, прижимался к ней своим крепким, странно пахнущим телом. Он забрал часть ее.

Она содрогнулась от этой мысли. Он был первым, кто посмел дотронуться до нее. Раньше она считала, что такой день принесет ей счастье, что она наконец-то почувствует себя частью мира, такой же, как все вокруг. Но этого не произошло. Вместо этого она получила лишь страдания, ярость, боль. Его глупая улыбка застыла перед ее глазами и постоянно вызывала тошноту и желание вогнать в его круглое лицо когти, разорвать его на части, заставить его страдать.

Она подумала, что именно так чувствовали себя тени, следящие за каждым ее шагом в той темноте.

Она вспомнила сад. Нашла она его совершенно случайно, путешествуя по бескрайней тьме, стараясь не подходить близко к блестящим глазам, так и норовящим сжечь ее своими взглядами. Сад был ярким местом, красивым, дышущим жизнью. Сперва она не могла заставить себя войти, она думала, что это ловушка. Стоит ей шагнуть на зеленую траву, и сад проглотит ее целиком, отправит в место еще хуже тьмы, откуда нет выхода. Она долго ходила вокруг него, осторожно дотрагиваясь до стен, окружающих его. Они были сложены из чего-то холодного, но прочного. Это были стены построенные с любовью.

Наконец, она набралась смелости шагнуть через высокую арку. Она шла с закрытыми глазами, не решаясь посмотреть вокруг. Но вскоре заставила себя поднять веки.

Она все еще была в саду. Она была жива. Позади нее растилалась тьма, но здесь ее не было. Она не чувствовала никаких взглядов, не слышала бледного бормотанья, идущего с глубин ее старой темницы.

Трава под ногами была мягкая и слегка пружинила от ее шагов. Листья могучих деревьев слегка колыхались на ветру. В дальнем конце сада — который оказался куда больше, чем она думала — стоял трехэтажный особняк. Он был пуст и молчал, заросший дикими лианами. Это было единственное молчаливое место в саду — и единственное место, куда она так и не посмела войти. Что-то в нем было не так. Особняк окружала мантия тяжелого воздуха, из его глубин доносился ветер, не произносивший ни слова. Перед ним она чувствовала себя крошечной и бесполезной. Она еще никогда не встречалась с таким чувством. И потому не стала подходить к нему близко.

Вместо этого она гуляла по саду, саду, который говорил с ней, который радовался вместе с ней. Сад тоже был одинок, она знала это. Возможно он был одинок еще дольше, чем она. Деревья играли с ней, ветер танцевал с ней, ручей радостно болтал на своем языке. Она не могла понять слов, но ей нравился голос воды. Ей нравилось все. Всю жизнь ее сопровождали тихие взгляды теней и далекие, глухие голоса неизвестного. Сад же принял ее с распростертыми объятиями, он был рад видеть ее.

Она почувствовала себя частью чего-то целого. Чего-то куда большего, чем она сама. Поняв это, она села в нежной тени самого большого дерева и заплакала от счастья. Ей было хорошо. Она нашла свое место.

Сейчас же она стояла посреди пыли и праха. Во всем виноват он. Все пошло к чертям, когда в сад пришел он. Если бы он не пришел, она бы до сих пор веселилась на просторах любимого сада. Он забрал ее дом, забрал ее счастье, забрал у нее все. Утопил в своих голубых глазах, блестящих от изъедающей его болезни.

Она встряхнула головой. Она должна вернуться в сад. Должна увидеть его еще раз, убедиться, что с ним все в порядке.

Она повернула назад и отправилась в обратное путешествие. Из тьмы она вышла в сад. Из него она попала в пустыню. Теперь же она должна была вернуться. Но что она там найдет? По-прежнему ли сад живет и дышит? Скучает ли он по ней?

Что если он пришел туда первым?

Она побежала. Ее грудь сковывало плохое предчувствие.

Вдалеке собирались темные, молчаливые грозовые тучи. Мир вокруг не произнес ни слова.

Он сидел на лавке и курил дешевые сигареты, купленные в магазине неподалеку. В последние дни он нервничал все больше и это сказывалось на его внешности. Раньше он гордился своим лицом, считал себя достаточно красивым, что часто подтверждалось взглядами дрпугих людей. У него были мягкие светлые волосы, яркие голубые глаза, чистое лицо было постоянно залито детским румянцем.

Но теперь все изменилось. Он постарел и чувствовал это. Глаза налились кровью, кожа стала бледной, на лице начали проявляться ранние морщины. Неопрятная щетина вскоре превратилась в спутанную бороду, грязные длинные волосы спадали на лоб. Он дышал тяжело, хрипло, говорил мало, почти не улыбался. Даже его любимый, когда-то хороший костюм теперь был полон криво пришитых заплаток, пиджак и вовсе стал его переносным одеялом. Когда-то уважаемый всеми знакомыми, он теперь был вынужден зарабатывать на жизнь уборкой в чужих дворах.

Сколько уже прошло времени? Месяцы, это точно. На его глазах весна сменилась жарким летом, а затем пришла серая осень. Скоро выпадет первый снег. А он по-прежнему был далек от своей цели. В начале пути он наивно представлял, что на поиски уйдет всего пара недель, что вот-вот он заключит ее в свои объятия. К сожалению, реальность оказалась гораздо мрачнее. Он не знал, куда идти, не знал, как она сейчас выглядит… он не знал ничего.

И все же он не сдавался. Он был уверен, что скоро найдет ее, хоть это предчуствие уже не раз его обманывало. Он знал, что она рядом, но сам всегда был на шаг позади. И это его раздражало. Иногда, переполненный гневом на нее и самого себя, он шел в бар, напивался до потери сознания и просыпался в неизвестном месте, с больной головой и разбитыми в кровь кулаками. На ватных ногах он подбирался к подходящему месту и опустошал желудок. От этого ему становилось немного легче. После таких приступов он пересчитывал деньги, покупал себе пачку сигарет и дешевую закуску и продолжал путь.

Такое случалось все чаще и чаще. Довольно скоро «дешевая закуска» превратилась в «банку холодного пива», а «пересчитывал деньги» стало равносильно «грабил случайного прохожего».

Он знал, как далеко пал. Бывали такие дни, когда он сидел в полном одиночестве, сжимая в руках бутылку вина, и то и дело открывал ее, не решаясь поднести наконец к губам и сделать глоток. Но он не мог остановиться. Алкоголь был его единственным спасением, он заставлял его забыться хотя бы ненадолго. Он часто думал о том, чтобы бросить, но эти размышления неизменно проходили за очередной бутылкой и были лишь далеким отголоском здравого смысла, давно утонувшего в темноте его души.

Сейчас он сидел и думал, какой была бы жизнь, если бы они никогда не расставались. Если бы она не сбежала.

Да, тогда жизнь была бы прекрасной. В этом не было сомнений.

Перед его глазами возникли картины из какой-то параллельной вселенной, где все шло так, как хотел он. Так, как и должно было быть.

Его мысли унесли его обратно к тому роковому дню, когда его идилия была разрушена, но теперь все было по-другому. Он пришел в сад и увидел ее, сидящую на ее обычном месте, в тени огромного дерева в самом сердце этого клочка рая. Она увидела его и улыбнулась. Он обнял ее и прижался своими все еще молодыми губами к ее. От этого прикосновения по всему его телу прошелся освежающий холодок, оставляющий во рту сладкий привкус. Он взял ее за руку и провел ее в глубь сада, где они сели на мягкую траву и говорили.

Конечно, говорил только он. Она никогда не говорила. Ее молчание было одним из ее величайших преимуществ. Другие люди постоянно говорили и совсем не умели слушать. С ними ему было скучно. Только с ней он чувствовал себя самим собой, мог расправить крылья и говорить все, что хотел, не боясь кого-либо оскорбить.

А какая она была красивая! Величественная, словно богиня. Волосы — реки золотого пламени, стекающие на ее хрупкие молочно-белые плечи. Ее длинные тонкие пальцы перебирали воздух со скоростью профессионального пианиста, сияющие глаза-звезды заглядывали прямо в его сердце. Рядом с ней он чувствовал себя, словно маленький ребенок в руках матери. Вокруг нее царил мир, одного взгляда на ее лицо хватило, чтобы усмирить самого дикого зверя. Другие бы этого не поняли. Они бы посчитали ее уродиной, он знал это. И все же он не мог объяснить, чем она его притягивала. Он мог лишь мямлить и махать руками, безуспешно пытаясь описать ее красоту.

Они были бы вместе вечно. Он не должен был отпускать ее. Действительно, он совершил ошибку, вернув ее в сад. Но он ничего не мог с собой поделать. Там было ее место, ее сияние было уже не тем в стенах его подвала. Нет, она должна была оставаться в саду. Сейчас он подумал, что, наверное, стоило приковать ее к земле сада, чтобы она не сбежала.

Как только она посмела? Он сжал сигарету в кулаке, вогнав ногти в бледную кожу огрубевших рук. О чем она только думала? Сбежать? От него?

Нет, он этого не допустит. Он найдет ее и они будут вместе. Вечно.

Он поднялся с лавки и пошел искать ближайший бар.

Дни были пасмурные и бесконечные, затянутое стальными тучами небо грозилось в любой момент разразиться беспощадными слезами дождя и закричать громом, в тщетной надежде разделить свою печаль и боль. Куда бы она ни посмотрела, всюду были лишь мрачные картины. Она помнила фрагменты его рассказов о красивых местах, о лесах и кристально голубом небе, о теплой летней воде и мягком зимнем снеге. О больших зданиях и снующих людях, об их железных машинах, дышащих неприятным на вкус дымом, но вечно наполняющих его восторгом от прогресса и желанием двигаться дальше.

И где же это все? За пределами сада ее ждала лишь унылая пустошь реальности. Мертвые и голые деревья и кусты, иссохшая, скрипящая, словно кости, под ногами трава. Вода была грязной и мутной, смердящей гнилью и огнем. Бледные, слабые лучи солнца едва лишь пробивались через толстый покров свинца. Здания вокруг оказались лишь пустыми коконами холодного бетона, без души, без жизни.

Она могла бы и догадаться. Он либо врал, либо действительно считал эту грязь красотой.

Или было здесь что-то еще? Возможно. Но она не хотела об этом думать.

Она двигалась легко, стараясь не нарушать покоя спящего мира. То и дело дождь все таки вырывался из облаков и опустошительным градом падал на все вокруг. Даже эта вода, порожденная природой, пахла плохо. Она пахла смертью. Деревья чувствовали этот запах и словно становились меньше в страхе перед дождем.

А потом наступала ночь, темная, беззвездная. В такие моменты она не могла больше двигаться. Непреодолимые стены тьмы давили на нее, напоминая о тех днях, когда она еще не нашла сад и была одинока в пустоте, где нет места ни времени, ни жизни, ни душе. Она пряталась и ждала, когда же солнце снова взойдет над далеким горизонтом и прольет свои похолодевшие лучи на ее дорогу.

От людей она тоже пряталась. Все они были похожи на него, и она не могла даже смотреть на их лица. Иногда группы людей не давали ей пройти дальше, и ей приходилось сидеть в тени и ждать, пока они уйдут. Вся эта игра в кошки-мышки утомляла ее, и ее непривыкшее к долгим путешествиям тело требовало перерыва. Она находила какой-то дом или комнату и ложилась там, то и дело проваливаясь в рваный сон без сновидений.

Она прошла много подобных пустошей, которые другие называли «городами». Все они были одинаковые, отличаясь лишь дорогами и размерами домов. Те же люди, та же грязь, тот же ужасный запах. Та же тьма по ночам. Все было одинаково.

Она больше не могла отрицать истину. В один день, когда она стояла посреди такого города, и ее тело омывал дождь, она огляделась вокруг. Она решила посмотреть получше на мир вокруг. И тогда все стало ясно.

Мир был не просто пуст и бездушен. Он не спал.

Он был мертв. У него не было души.

Она упала на колени и вспомнила лежащий далеко позади сад. Тот был живым, она знала это, чувствовала это. В этих же серых пустынях не было ничего кроме печали и страдания. Она закрыла глаза и услышала крики о помощи, идущие от каждой травинки.

Она подняла голову к небесам и сама закричала. Вновь из ее груди вырвался рев гнева и ярости, перемешанный с тоской по старому дому.

Его вина, твердила она себе. Это все его вина. ВСЕ ЭТО ЕГО ВИНА!!!