ОДИНОЧЕСТВО

Она хорошо помнила свою жизнь в темноте и одиночестве, до того, как нашла сад. Словно это было только вчера. Хотя, кто знает, может так и было. Она-то точно не знала — время для нее было чем-то потусторонним, чем-то, что нужно только другим. Она видела, как дни сменяют ночи, лето становится зимой, Земля вертится вокруг Солнца, но все это не имело для нее никакого значения. Она никогда не думала о времени как о чем-то важном.

Скорее всего, это безразличие к течению времени пришло именно из тех дней. То было единственное место в ее сплошном потоке жизни, которое точно находилось в прошлом. Ей не нравилось вспоминать о той темноте, но в этот раз мысли сами проникли в ее голову, словно вид мертвого мира вокруг открыл ворота их темницы.

Она считала себя одинокой, хоть и знала, что неправа. Она была там не одна, но все те, кто окружал ее, были ее врагами. Молчаливые и излучающие волны злости и ненависти, их глаза смотрели на нее из теней, провожали ее, пока она не исчезала из виду. Она боялась каждого шороха в беззвучной пустоте и этот страх до сих пор преследовал ее. Но сейчас он принял более ясную форму, и вместо смутных очертаний своих мрачных спутников она представляла, что вот-вот из-за угла выйдет он.

Ведь он был очень похож на них. Он следил за каждым ее движением, каким бы случайным оно ни было. Он пожирал ее глазами, одному ему известно, какие извращенные мысли проносились в его голове. Тени смотрели на нее с ненавистью, потому что она была не похожа на них. Он смотрел на нее с безумным, больным восхищением, потому что она была единственной в своем роде. Они хотели разорвать ее в клочья. Он хотел овладеть ею. Для обоих она была лишь чем-то непонятным, необъяснимым.

Другим.

Чем-то, у чего нет души.

Но между ними была одна большая разница. Тени никогда ее не трогали. Они боялись ее, словно могли заразиться, стать такой же, как она. Такой же бездушной и ненавистной.

У него же хватило смелости исполнить свое желание. Он дотронулся до нее и не раз. Он прикладывал к ней свои горячие руки, свои трясущиеся от волнения губы, прижимался к ней своим крепким, странно пахнущим телом. Он забрал часть ее.

Она содрогнулась от этой мысли. Он был первым, кто посмел дотронуться до нее. Раньше она считала, что такой день принесет ей счастье, что она наконец-то почувствует себя частью мира, такой же, как все вокруг. Но этого не произошло. Вместо этого она получила лишь страдания, ярость, боль. Его глупая улыбка застыла перед ее глазами и постоянно вызывала тошноту и желание вогнать в его круглое лицо когти, разорвать его на части, заставить его страдать.

Она подумала, что именно так чувствовали себя тени, следящие за каждым ее шагом в той темноте.

Она вспомнила сад. Нашла она его совершенно случайно, путешествуя по бескрайней тьме, стараясь не подходить близко к блестящим глазам, так и норовящим сжечь ее своими взглядами. Сад был ярким местом, красивым, дышущим жизнью. Сперва она не могла заставить себя войти, она думала, что это ловушка. Стоит ей шагнуть на зеленую траву, и сад проглотит ее целиком, отправит в место еще хуже тьмы, откуда нет выхода. Она долго ходила вокруг него, осторожно дотрагиваясь до стен, окружающих его. Они были сложены из чего-то холодного, но прочного. Это были стены построенные с любовью.

Наконец, она набралась смелости шагнуть через высокую арку. Она шла с закрытыми глазами, не решаясь посмотреть вокруг. Но вскоре заставила себя поднять веки.

Она все еще была в саду. Она была жива. Позади нее растилалась тьма, но здесь ее не было. Она не чувствовала никаких взглядов, не слышала бледного бормотанья, идущего с глубин ее старой темницы.

Трава под ногами была мягкая и слегка пружинила от ее шагов. Листья могучих деревьев слегка колыхались на ветру. В дальнем конце сада — который оказался куда больше, чем она думала — стоял трехэтажный особняк. Он был пуст и молчал, заросший дикими лианами. Это было единственное молчаливое место в саду — и единственное место, куда она так и не посмела войти. Что-то в нем было не так. Особняк окружала мантия тяжелого воздуха, из его глубин доносился ветер, не произносивший ни слова. Перед ним она чувствовала себя крошечной и бесполезной. Она еще никогда не встречалась с таким чувством. И потому не стала подходить к нему близко.

Вместо этого она гуляла по саду, саду, который говорил с ней, который радовался вместе с ней. Сад тоже был одинок, она знала это. Возможно он был одинок еще дольше, чем она. Деревья играли с ней, ветер танцевал с ней, ручей радостно болтал на своем языке. Она не могла понять слов, но ей нравился голос воды. Ей нравилось все. Всю жизнь ее сопровождали тихие взгляды теней и далекие, глухие голоса неизвестного. Сад же принял ее с распростертыми объятиями, он был рад видеть ее.

Она почувствовала себя частью чего-то целого. Чего-то куда большего, чем она сама. Поняв это, она села в нежной тени самого большого дерева и заплакала от счастья. Ей было хорошо. Она нашла свое место.

Сейчас же она стояла посреди пыли и праха. Во всем виноват он. Все пошло к чертям, когда в сад пришел он. Если бы он не пришел, она бы до сих пор веселилась на просторах любимого сада. Он забрал ее дом, забрал ее счастье, забрал у нее все. Утопил в своих голубых глазах, блестящих от изъедающей его болезни.

Она встряхнула головой. Она должна вернуться в сад. Должна увидеть его еще раз, убедиться, что с ним все в порядке.

Она повернула назад и отправилась в обратное путешествие. Из тьмы она вышла в сад. Из него она попала в пустыню. Теперь же она должна была вернуться. Но что она там найдет? По-прежнему ли сад живет и дышит? Скучает ли он по ней?

Что если он пришел туда первым?

Она побежала. Ее грудь сковывало плохое предчувствие.

Вдалеке собирались темные, молчаливые грозовые тучи. Мир вокруг не произнес ни слова.